В день вручения медали Варвара Николаевна с сыном Александром (слева), известным тарским врачом и поэтом, и председателем Совета ветеранов Александром Котлячковым. 

     Это не государственная награда, но членам местной ветеранской организации «Сироты войны» она дорога как память о самых близких людях, которые погибли, защищая Родину. Большинству детей, потерявших родителей, такие памятные медали вручались последние несколько лет ко Дню Победы. Но по какой-то причине Варвару Николаевну пропустили… Теперь, незадолго до ее 85-летия, ошибку исправил председатель Тарского районного отделения Омской областной общественной организации ветеранов (пенсионеров) Александр Котлячков, вручив именную медаль с фотографией отца, а также том Книги памяти «Солдаты Победы».
     Отец Варвары Николаевны – Николай Филиппович Кислов – был призван на фронт из Тары в 1941 году. Она прекрасно помнит тот день, когда его провожали на фронт, как шли они по улице Карла Либкнехта (Нерпинской) к Дому обороны и отец всю дорогу нес ее на руках, не соглашаясь опустить на землю свою любимую дочку. Наверное, сердце подсказывало, что не суждено им больше увидеться из-за проклятой войны. Волею судьбы он стал стрелком, служил в составе 771-го полка 137-й стрелковой дивизии. В одном из сражений, у города Злынка Брянской области, во время очередной атаки две пули попали в живот. Двое суток он пролежал на поле боя, прежде чем его подобрали и доставили в госпиталь, даже сделали операцию, но было уже поздно… 26 сентября 1943 года Николай Филиппович умер. Там он и похоронен в братской могиле. Ему было тогда всего 33 года. 

– Когда получили похоронку, мама от горя сильно кричала, – вспоминает Варвара Николаевна, – рыдала, собрала нас, ребятишек, в кучу, обняла… 

     Их, детей, было семеро. Но пережить военное лихолетье смогли лишь две старшие дочери…  А пятерых – похоронили. Малыши умирали от кори, от простуды и прочих болезней. Любая болячка могла оказаться смертельной. Откуда взять молодому организму силы, если нечего есть?
     Голод начался в первый же год войны. В то лето было сильное наводнение – Аркарка разлилась до самой горы. А дом Кисловых на площади Лесосклада – продолжение улицы Озерной перед заводом Чкалова – полностью затопило. В нем осталась лишь мама сторожить имущество, а всех ребятишек перевезли на лодках в какую-то избушку на горе. В ней они жили, пока вода не стала убывать. Но она уходила медленно, поэтому картошку посадить в огороде не удалось. А в последующие годы с продуктами стало еще хуже.

– Папа работал грузчиком на пристани. Я ходила туда, и мне поначалу давали маленькую булочку хлеба, а потом не стали. Приду, часа два стою, мне скажут: «Девочка, не стой, папы у тебя уже нет, хлеба никакого не дадим». А чтобы его получить в 5-м магазине (это напротив нынешнего ДОСААФа. – Ред.), нам приходилось выстаи­вать длинные очереди. Даже ночевали в канаве. А иначе, как только уйдем, очередь переменят, и я опять последняя. 

     Ничего удивительного, что в те годы в Таре крапивы нигде не было, вернее, она росла, но как только зеленой массы становилось достаточно, чтобы сварить суп, ее тут же срезали. Вся улица была поделена на участки – на каждом свой сборщик. 

– Однажды мне знакомая женщина подарила кофточку и сразу на меня надела. Я пришла домой – мама этот свитерок с меня сняла, взяла санки и пошла в деревню, сказав: «Может, там за него мне чего-то дадут – или картошки, или муки. 

     Любая одежка, которая появлялась, уносилась в Самсоново или Нерпинку – менялась на продукты. К концу войны никаких вещей вообще не осталось. На всю семью – одни ботинки на деревянной подошве. Они стояли у порога: кто первый пошел – тот и надел. И одна на всех холщевая школьная сумка с пуговкой посредине. 

     Учеба в военные годы – отдельная тема. Ограничимся лишь одним эпизодом, который произошел в школе №3. Сейчас в этом здании на улице Советской – Центр ДЮТ.

– У нас и бумаги не было, писали на газетах между строчек. Мама постоянно лазила на крышу, соскребала с трубы сажу и разводила в чекушке чернила. Я так завидовала однокласснице, у которой была чернильница-непроливашка. Однажды она ее забыла. А я взяла: так мне надоела сажа! Мама спрашивает: «Это откуда?» Вот, мол, девочка ушла домой, оставила. Она: «Собирайся и неси!» Было уже часов 10 вечера. Я пришла в школу, мне дали адрес, пошла в тот дом… Вышел мужчина. Говорю: «Вашу непроливашку принесла». – «Ну завтра бы отдала». – «Нет, меня мама сегодня послала». С тех пор я в жизни ничего чужого не брала.

     Окончить Варваре удалось лишь четыре класса начальной школы. А потом уже было не до учебы. Дети трудились на заготовке дров и торфа, а также других посильных работах…

– Дров нигде не было. Их заготавливать меня еще папа научил. Дал багор, два крючка: плывет по Аркарке лесина, стукнешь по ней – к себе притянешь. И мы втроем, еще мальчик и девочка, нам по шесть лет, собирали на зиму топливо. 

     В 15 лет Варвара Николаевна с деревянным чемоданом (эта вещь еще долго потом сохранялась в семье) уехала к старшей сестре в Омск. Начинала в аптекоуправлении курьером, потом ночами научилась печатать на машинке – стала машинисткой, научилась работать с бумагами – стала бухгалтером, а потом и главбухом. 
     Наверняка, если бы не было войны да остался бы жив отец, судьбы детей военных лет были бы совсем иными. Нынешние трудности, разные неурядицы, что не дают нам никак ощутить себя счастливыми, людям того поколения кажутся настолько мелкими, что даже внимания не заслуживают.

– Мы прожили нелегкую жизнь, – говорит Варвара Николаевна, – не было у нас ничего того, что есть у вас. Поэтому я старалась все отдать своему сыну. И я так рада, что такое счастливое время настало… 

Фото Евгения Захарова