Туда не зарастет народная тропа...

За неделю до поездки состоялся такой телефонный разговор:

- Жалко нашу деревню, спивается народ! – говорил человек, назвавшийся Михаилом Анатольевичем. - Есть у нас одна… нехорошая женщина, из-за нее все. Раньше, бывало, надо субботник провести – нет проблем, все приходят. Сейчас… Или на вахте, или пьют, или похмеляются. Трезвых, да таких, кому на деревню не наплевать, мало совсем.

     И вот мы уже проезжаем «сверток» на деревню, за окном машины - заброшенная животноводческая ферма: будто обглоданные ребра темнеют железобетонные конструкции на фоне синего неба. В центре – так и недостроенный магазин-стекляшка. Да, знавала деревушка лучшие времена! Но что проку о том вспоминать? Михаил Анатольевич меня встретил, предложил называть себя дядей Мишей и повел по деревне. 

- Вон в том доме, - он машет рукой на большой, но какой-то неаккуратный дом за глухим забором из профлиста, - наша царица самогонская живет! – и, невесело хмыкнув, добавляет: - Видите? Из трубы в бане дым идет? У нее все время баня топится. Варит зелье свое, зараза! - комментирует дядя Миша. От него я узнаю, что у царицы в клиентах – вся деревня, из них человек 12 – постоянные, которые ходят к ней каждый день. 

     Глухой забор остался позади, потянулись заборы попроще, некоторые совсем покосились. Перед домами снег аккуратно вычищен хозяевами, а перед одной потемневшей избенкой лежит нетронутый. Увязая по щиколотку в снегу, из ворот нам навстречу бредет бабулька с палочкой. Дядя Миша с ней поздоровался и спрашивает: 

- К ней?
- К ней, Миша, куда ж еще! 
- Баба Шура, пенсии своей не жалеешь, так хоть себя пожалей! 
- Ой, не говори! Какие деньги я ей таскаю! За тот месяц четыре тыщи унесла, сейчас опять долг уже накопился. Но не могу. Надо мне! Понимаешь? Надо! – и старушка засеменила к тому самому дому за глухим забором, а мы двинулись по деревне дальше.

- Вот помните, мороз стоял 40 градусов? – рассказывает дядя Миша. - В тот день другая наша бабушка мне звонит, говорит, что перед ее домом на дороге лежит какой-то мужик, то ли живой, то ли мертвый: сама-то она побоялась выйти посмотреть. Я и пошел. Вот как раз здесь, где идем сейчас, он и лежал. Оказалось, это один из постоянных клиентов царицы, пьяный в уматинушку. Кое-как уволок в его халупу. Свалился бы он где-нибудь не на глазах, при тогдашнем морозе было бы час делов – и до свидания! Схоронили бы. И что? На другой день он уж снова к царице почесал.

Никто не хочет связываться

Меня посещает идея:

– Может, я к ней, к царице, сейчас зайду вроде как купить бутылочку ну и познакомлюсь заодно?
- Вот уж не советую! Вы – человек ей незнакомый, она поосторожничает, вам не продаст. 
- Так пойдемте вместе!
- Мы с ней в контрах, мне она тоже не продаст. Так-то она вроде веселая, хохочет все, а чуть что не по ней – бросается, как бешеная кошка. Может лицо расцарапать, в волосы вцепиться. С ней у нас никто не связывается: себе дороже. 
- Она намного моложе вас. Какой она в детстве была? 
- А кто ее знает? Она не из наших. Еще в 90-е приехала сюда с сожителем своим. Поначалу хозяйство развела, коров держала, но запала года на три хватило, не больше. Потом взялась в соседнем селе брать паленую водку оптом и здесь торговать. У нас всегда кто-нибудь да торговал спиртным. Но те были местные, с ними можно было по-человечески договориться, мол, так и так, не продавай ты моему брату или мужу, нельзя ему совсем. И они не продают. А с этой бесполезно разговаривать: «Пусть не берет!» - вот и весь сказ. Другие-то уже давненько лавочку прикрыли, видать, конкуренции не выдержали, а она - процветает. Между прочим, у нее сервис на высоте!

- Это как?
- А вот так! Продаст кому-­нибудь с вечера, а наутро люди, понятное дело, с бодуна маются. А царица тут является, типа проведать: «Что, болеешь? Я тебе пох­мелиться принесла! Денег сейчас не надо, с получки отдашь!»

     Дальше я узнала от дяди Миши, что царица и сама одно время «запивалась конкретно», потом закодировалась. Что был в ее бизнесе несколько лет назад настоящий «кризис»: перед Пасхой самой, в Чистый четверг, ее поставщика «почистили», иными словами – полиция с ним разобралась. Но царица не растерялась и сама взялась за производство, приспособив баню под самогонный заводик. «Два раза в неделю в Тару гоняет за сахаром, машину каждый раз заказывает. Представляете, какой размах?!» - возмущается дядя Миша.
     Идем дальше, по левую руку – давнее пожарище, сухие будылья крапивы и репейника торчат между заснеженными горелками. 

- А вот, кстати, тоже ее, царицына, вина, - объявляет мой спутник. – Здесь ее дальние родственники жили, она их споила. Совсем люди опустились, даже дров не заготовили на зиму и обогревались электрической плиткой. Как-то они напились и дрыхли оба, а плитка тут же стояла включенная. На нее краешек шторки попал и загорелся. Хорошо еще, день был, дети на улице бегали и увидели дым. Народ сбежался тушить. Да где там? Хорошо хоть соседние дома отстояли. А царица тоже пришла посмотреть на пожар – и давай на телефон снимать. Люди ей говорят, как, мол, тебе не стыдно, из-за тебя же люди погорели. А у нее как всегда один ответ: «А не покупайте!»

Есть секретный ингредиент?

- Так может, и правда, пусть не покупают? Не стоит переживать за тех, кто пьет, это их выбор! Вы, например, не хотите пить – и не пьете. Кто хочет жить по-человечески, те живут… А не будут покупать – 
не будут продавать, ведь спрос рождает предложение. 
- Слаб человек! Не было бы соблазна перед глазами, так сколько еще народу жило б сейчас нормально, а не тащили свои пенсии и копеечные зарплаты царице в карман. Не каждый может жить сознательно. Вот Юра – редкий человек, он может.

    Мы как раз подошли к дому единомышленника дяди Миши, вахтовика Юрия, который присо­единился к нашему разговору. Выяснилось, что у него есть теория насчет востребованности зелья, изготовленного царицей: 

- Хоть бы она нормальную самогонку гнала, а то ведь подмешивает какую-то дрянь! – возмутился он, а дядя Миша согласно кивнул. 
- Отраву, что ли, добавляет? – обалдела я.
- Да не знаю, отраву или что. Но люди пьют – и остановиться не могут, - объяснил новый знакомый. - Сколько она народу до смерти довела! Знаете, что у нее за забором? Целая свиноферма! Только сама она за скотиной не ходит. И снег не чистит, и картошку не копает. А есть у нее работники, которых она на свое зелье подсадила, кто допился до того, что готов за бутылку на нее батрачить. 

     И мы уж заметили: стал царицыным рабом – скоро окочурится.
     И Юрий с дядей Мишей начали наперебой вспоминать, как один мужик рубил царице пристрой за ежедневную порцию зелья, 50-ти лет ему не было, даже не довел до конца работу – помер. Другой батрак в таких же годах повесился с похмелья. Еще одному было 64 года, но крепкий такой, морпех в прошлом, так он на своем крылечке богу душу отдал, как собака. Молодую женщину, лет 30 где-то, нашли мертвой в доме, а сожитель ее тем временем еще не проспался, храпел там же. 

- Какую, - говорю, - им причину смерти написали? Не знаете?
- Не знаем. Но мы все тут думаем, что если бы не царицына самогонка, все бы еще были живы. 
«Да, - думаю про себя, - может, и не добавляет она ничего в свою самогонку, но самогон – это вам не молоко коровье, и даже не магазинная водка, никаких ГОСТов и ТУ на него нет. Чего там намешано – никто не проверит».

«Все знают» - не аргумент

- А почему вы ее царицей-то зовете? За то, что рабов держит? – поинтересовалась я. 
- Ну и за это тоже, - хмыкнул дядя Миша. – Но главное, это потому, что управы на нее никакой нет. Она такая наглая, потому что никто ей ничего сделать не может. Люди не хотят скандалить, а полиция не шевелится.

- А вы обращались в полицию?
- Я через нашего главу поселения письмо участковому передавал. Но с тех пор - ни слуху ни духу. Да и какой смысл обращаться? 

     И так ведь все всё знают, хотели бы – давно бы с ней разобрались. А может, крыша у нее там есть, откуда мы знаем…

- «Все знают» - в протокол не запишешь, - возразила я. - Да и заявление через других людей передавать – тоже не дело: даже не известно, попало оно в полицию или нет. А верить, будто полиция прикрывает проделки самогонской царицы, мне не хочется. 

     Дядя Миша снова хмыкнул и констатировал: «Видно, ничего вы не сделаете!» - и на этом наша прогулка по деревне закончилась. 
     Прав дядя Миша: ничего я царице не сделаю, могу только эту статью написать. Но если у кого-то всерьез душа болит за свою деревню, он должен понимать, что не получится решить проблему, если «не связываться» с такими «безакцизно-самопальскими царями» и «самогонскими царицами». Все-таки придется прийти в полицию и написать заявление, поставив под ним свою подпись.
     Название деревни, о которой идет речь, я не указываю: наверняка о каждом селе, о любой деревеньке, о любом микрорайоне Тары можно написать похожую историю. И имена всех, с кем общалась, изменены: не хочется, чтобы у хороших людей были неприятности. 

     Вся информация передана в правоохранительные органы. Начальник отдела участковых уполномоченных полиции и ПДН ОМВД РФ по Тарскому району Юрий Мотовилов по этому поводу сказал:

- По всем вопросам, связанным с незаконной торговлей спиртосодержащей продукцией, необходимо обращаться к своим участковым, а еще лучше - напрямую ко мне по адресу: г. Тара, ул. Александровская, д. 78. 

     Фото Евгения Захарова