|
Вдали от больших дорог и людей, в разъехавшихся таежных деревнях Князевка и Туй, живут отшельники Николай Саренко и Николай Алмазов.
Деревня-призрак
 От Тары до Князевки – 80 километров. Весна в тайге еще не наступила – едем по зимнику, жить которому осталось считанные недели. Летом сюда рискуют соваться только на танкетках.
Увидев деревню, от удивления останавливаемся. Она уютно раскинулась на пологом холме. Пара улиц. Длиннющие частоколы заборов, спускающиеся к петляющей речушке. Ни звука. Над крышами не поднимается ни единого дымка.
Проходим мимо занесенного снегом кладбища, выцветшего указателя «Князевка». Через речку перекинут небольшой мостик. На нем – ворота. Со взгорка к нам кто-то приближается. Через некоторое время удается разглядеть незнакомца. Лошадь… Проходя мимо нас, она спускается к речке.
Еще одну лошадь встречаем на пятачке между разрушенной церковью и зданием школы. Коняга жует сухой бурьян, а потом бредет вглубь деревни. Идем за ней мимо холодных домов, провожающих нас пустыми глазницами окон.
А сено из города...
 Молчаливый провожатый выводит нас прямиком к хозяину, угощающему еще нескольких коней комбикормом. Появлению коня он радуется больше, чем незваным гостям:
- Я уж думал, пропал. Два дня где-то гулял. Да вы проходите в дом. Чайку сообразим. А, может, бутылочку с собой прихватили?
Узнав, что мы без презента, домовладелец немного сник. Осматриваемся.
Зал да кухня. Печка, буржуйка, буфет, газовая плита, две кровати и стол. На нем керосиновая лампа – электричества в Князевке нет. Недавно случилась беда – разбилось стекло, но выручил Николай Алмазов, «сосед» с Туя – дал запасное. Он в гости частенько захаживает, хотя живет «сосед» в 45 километрах. На своих двоих запросто одолевает это расстояние. Ни волка, ни медведя не боится...
- Конями я только второй год занимаюсь, - рассказывает князевский одиночка Николай Саренко. - С одним тарским мужиком решили попробовать разводить их на продажу. Пока не выходит. Вчера шестого за зиму схоронил. Видать, больных жеребят нам продали…
На попечении Николая Андреевича 12 коней. Сегодня он ждет машину с сеном из Тары. Лошадей приходится кормить с колес – в прошлом году сенокос из-за дождей не удался и провиант партнер Саренко регулярно доставляет из города.
Не пропустить рассвет
В 1998 году Князевка отметила столетний юбилей. Было много гостей, приезжал губернатор. В том же году частично обрушилась уникальная деревянная церковь, и люди начали покидать деревню. Спустя два года остался лишь Николай Саренко, вернувшийся на малую родину через пару месяцев после торжеств. Дома он отсутствовал 23 года. Говорит, был в длительной командировке.
Девятый год живет один. Впрочем, гостей ему принимать приходится. Среди них хозяин называет нам имена известных VIP-персон, любящих поохотится. А тут еще нефтяники всерьез взялись за туйские недра и нередко заглядывают к старику.
Гости снабжают Николая Андреевича продуктами и всем необходимым. Курит Николай Андреевич сигареты «West». В последний раз «товарищи с большой земли» обещали привезти телевизор. Ждет!
А пока о новостях в стране и мире отшельник узнает из радиоприемника. Китайский аппарат ловит Первый телеканал, «Радио России» и «Маяк». Включает его хозяин редко – экономит батарейки. В остальное время читает. Книжные вкусы формируют гости – что привезут, то и становится частью домашней библиотеки.
- Пробовал о жизни своей написать, - откровенничает Николай Андреевич. - Начал, но перечитал и сжег. Рукописи, оказывается, горят…
- Тяжело одному-то? – интересуюсь на прощание.
- Бывает, взгрустнется. Тогда пораньше отправляюсь на боковую. А встаю я рано, в пять часов утра. Топлю печку, ставлю чаек. Сажусь у окошка и жду, когда начнет вставать солнце…
Николай Андреевич не пропустил ни одного рассвета. В феврале отметил 59-й день рождения. Собирается оформлять документы на пенсию. Потом хочет уехать из Князевки. Надеется, что возьмет к себе сестра, живущая в Петрово.
Край земли
Пока преодолеваем 45 километров до Туя, бывшей деревни охотников и лесорубов, складывается ощущение, будто едем на край земли. Дорога петляет среди глухой тайги как горный серпантин. Иногда встречаются руины избушек. Чаще встречаются лесовозы, выныривающие с узких зимников, разрезающих непроходимую чащобу.
Кажется фантастикой, но раньше жизнь здесь била ключом. Людей кормил лес, они успешно добывали пушнину, ягоды, орехи. В исчезнувшей деревне Быстрое даже аэропорт существовал.
Наконец выныриваем из зеленого моря на зарастающую молодняком опушку. Вновь руины, пятачки кустарников и единственный домик с развевающимся над крышей российским триколором.
Рядом с избушкой небольшая банька и дровяник. Заливистым лаем нас встречает стая собак.
- Не боись, не тронут! - слышим голос с веранды избушки. – Проходи!
На крылечке под теплыми лучами весеннего солнышка греется бородатый мужчина, потягивающий тлеющую «Приму».
Алмаз или человек-легенда
 Сам себя Николай Николаевич Алмазов с грустной улыбкой называет человеком-легендой. В одиночестве живет на Туе уже 24 года. Люди говорят, что искупает грехи прошлых лет. Какие? Мы не решились спросить...
Работал охотником, лесником, а недавно стал безработным – за полтора года до пенсии попал под сокращение. Живет, вернее выживает, благодаря помощи рыбаков да охотников. Они зовут его Алмаз.
Все убранство единственной комнаты в избушке с триколором составляет теплая печка, две кровати да стол. Под одной из кроватей груда журналов «Молодая гвардия» – Алмаз тоже книголюб.
Выпивая рюмочку за знакомство, хозяин Туя только посмеивается над слухами о себе.
- Как-то раз в газете написали, что я приболел и пешком дошел до районной больницы, - затягиваясь сигаретой, рассказывает он. - Брехня! Дело было не так. Заболела у меня рука. Несколько дней мучился. За окном распутица, что делать? Набрался я духу, замахнул водки и накалил нож. Думаю, отрежу ее к чертовой матери и все. Но не вышло – как раз вертолетчики нагрянули. Хотели в гости заглянуть, а пришлось меня к докторам доставлять.
Хозяин чем-то напоминает знаменитого Кузьмича из популярного фильма «Особенности национальной охоты». Простодушный и наивный, но погруженный в свой внутренний мир. Собственную душу Алмаз, кажется, открывает лишь тайге, где для него все понятно и просто, в отличие от большого и шумного мира людей.
Форпост своего таежного одиночества Алмаз покидать не собирается.
Андрей Курников, фото Алексея Мальгавко
Еще фото | 
