Медленно, но верно

– Василий Михайлович, что это было? Все-таки «фестиваль» – слово громкое…

– В Таре состоялся достаточно большой, по сибирским меркам, качественный военно-исторический фестиваль. Основное событие любого фестиваля – это реконструкция, то есть популяризация какого-либо исторического события. В данном случае это – осада Тарского города в первой четверти XVII века. Другая составляющая – возможность пообщаться с реконструкторами, примерить снаряжение, пострелять из лука… Посетителей было очень много. К нам в лагерь даже ночная экскурсия приходила… Но, как и в любой сфере культуры, зрителя нужно воспитывать и готовить, объяснять, что такое историческая реконструкция.

– Однако тарчане видели подобные сражения. Впервые в 2008 году. Чем нынешний фестиваль от них принципиально отличается?

– С нами сюда 11 лет назад приезжали рыцари, викинги… А сейчас – конкретно служилые люди города Тары. Этот фестиваль раскрывает региональные особенности, здесь уровень реконструкции выше. Мы с помощью этого мероприятия смогли заявить, что есть такое направление, им занимаются, что у нас есть самобытная, очень интересная история. События тех лет просто изменили ход мировой истории, так же, как и открытие Америки. И то, что фестиваль прошел в старейшем городе Сибирского федерального округа, – это очень значимо. Если проводить их каждый год, они привлекут к себе огромное внимание. Именно к этому мы шли долгие годы.

– Тогда же мы говорили о возможности создания в Таре клуба реконструкторов – на это тоже потребовалось десятилетие… Почему все происходит так долго?

– Прежде всего, должно быть финансирование. И сейчас, благодаря федеральным программам, президентским грантам, поддержки со стороны Росмолодежи, появилось больше возможностей устраивать фестивали и расширять свою деятельность. А еще многое зависит от понимания властями того, как богатое историко-культурное наследие конвертировать в какие-то экономические показатели. Мы, реконструкторы, предлагаем со своей стороны красивую картинку, но, как превратить ее в туристический продукт и как продать, нужны специалисты, которых нет. Поэтому наше взаимодействие происходит медленно.

– Кто организаторы тарского фестиваля?

– На самом деле, фестиваль «Тарский дозор» – это большой комплексный проект. Инициатором и исполнителем выступил военно-исторический клуб «Служилые люди Сибири» из Омска и Тары, а также омская лаборатория исторической реконструкции «Наследие Сибири». Нашу заявку в Фонд президентских грантов подавала местная организация «Тарский уезд». Администрация города Тары обеспечила площадку. Поддержку также оказали областное министерство культуры и Российское военно-историческое общество. Для фестиваля нужна серьезная команда, и она у нас есть.

– В следующем году «защищать Тару» планируете?

– Мы накопили достаточно серьезный потенциал, как людской, так и материально-технический, самое главное – знания. Сейчас мы стоим на пороге создания региональной военно-исторической ассоциации, куда войдет тарский клуб. Планируем ежегодный цикл мероприятий в области: традиционный фестиваль «Служилые люди Сибири», который в Омске в День города состоится уже в пятый раз, снова «Тарский дозор» и Большеречье, где надеемся задействовать восстанавливаемый Такмыкский острог. 

Погружение в историю

– Юбилейная площадь, предоставленная вам, насколько подходит для фестиваля?

– Не подходит ни по размерам, ни по техническим данным. Она очень мала. Хотелось бы, чтобы реконструкция и военный лагерь находились в одном месте. А у нас произошел разрыв: мы повоевали там, пригласили людей в лагерь, но дошли далеко не все. Поэтому в дальнейшем нужно думать над площадкой.

– Если же говорить о времени?..

– В программе праздника нам выделили чуть больше часа. Но военно-историческая реконструкция длиться больше и не может. Не только потому, что носить доспехи на себе нелегко. Само действие подчиняется театральным законам, и нам нужно удержать внимание зрителей. Самое долгое представление, на котором мне приходилось бывать, продолжалось час десять. Это Москва, там было более 700 реконструкторов.

– А сколько воинов участвовало в тарской битве?

– Около 70 человек: 50 приехало из Омска и около 20 местных. 

– Девушки с фотоаппаратами в старинных платьях – это кто?

– Это наши фотокоры. В нашем центре военно-исторической реконструкции есть направление – медиатехнологии. Ведь сейчас популяризировать историю без современных технологий, работы в социальных сетях, создания качественного контента просто невозможно. Поэтому наши фотографы приезжают с нами. А чтобы они не портили картину, одеты в костюмы той эпохи.

– Но женщины на поле боя?..

– Да, женщины не воевали, но есть некие условности, которые диктует современный мир, что поделаешь.

– Рулон сена где раздобыли?

– Просили об этом администрацию. Мы заранее знаем, как примерно будет происходить наша реконструкция, но бывают корректировки. Сначала планировали это сено в мешки загружать. На месте же поняли, что делать это не имеет смысла. А как объект на поле боя, в который можно пострелять, показать мастерство лучников, или за которым может скрыться наш засадный отряд, – это в сценарий удачно легло.

– Выстрел из пищали или из пушки впечатляет. Может он оказаться боевым? Раз в год и палка стреляет, а тут все-таки оружие…

– Нет, не может. В каждом нашем стволе сделаны специальные металлические перегородки – мы их называем шпильками. Они разделяют ствол на три части. Мы можем засыпать туда порох, но не можем туда ничего зарядить, даже пыж. Это муляж оружия.

– С полицией проблем не бывает?

– Когда проходит фестиваль, мы просим администрацию сразу предупреждать полицию, что приедем с такими штуками. Правоохранительные органы знают, что мы ребята адекватные, с высокой техникой безопасности. Нам доверяют.

 – А декорации частокола кто изготовил?

– По нашим эскизам тарский клуб. 

– Вы пытаетесь реконструировать не только битву, но и жизнь в лагере.  К вам может прийти любой желающий?

– Да, конечно. А для нас это своего рода эксперимент – попытка пожить в походных условиях, в юрте или палатках, носить ту одежду, есть пищу того времени и готовить ее на костре, использовать аутентичные предметы – те же деревянные ложки, например. Погружение в историю – это один из способов познания исторического процесса.

О прошлом без стереотипов

– Давайте поясним, с кем бились тарские ратники в вашем сражении?

– С ойратами, или, как их еще называли, джунгарами, калмыками. Когда Сибирское ханство перестало существовать, эти территории, от Тары до Оми и южнее, оказались пустыми, буферными. И на них стали претендовать кочевники, настраивавшие местное население против московитов. Вот за эти земли и ясачных людей, которые могут платить налоги, и был конфликт. В определенный период русская администрация повела себя не очень корректно, а это привело к объединению ойратов с татарами и крупным осадам Тары. Но ее отстояли.

– А с татарами воюете?

– Нет, не воюем. Принципиально. Это не политкорректно. Ведь рисуя прошлое, даже широкими мазками, мы можем просто кого-то обидеть. История XVII века очень сложна, полна коллизий и военных конфликтов, которые мы сейчас не затрагиваем. Это по-другому надо делать – устраивать круглые столы и научные конференции, доставать документы, чтобы все было очень точно.

– Неслучайно ведь установка в Таре памятника Ермаку вызвала ряд возмущений…

– В Омске была та же ситуация, когда военно-историческое общество ставило памятник Ермаку в Советском парке. Но нельзя запрещать и замалчивать эту тему. Об этом, наоборот, нужно говорить. Я точно знаю, сколько, например, было служилых татар в острогах московитов – от 30 до 70 процентов. То есть это те, кто перешли на службу московского царя. Это факты, и не нужно их бояться.

– Однако было бы неразумно делить татар на правильных и неправильных.

– Я с этим полностью согласен. Делить – значит, усугублять ситуацию. Исторические процессы нужно изучать в перспективе, нельзя зацикливаться на одном эпизоде. Да, в какой-то период шли военные столкновения с теми же калмыками. Но в ходе тех событий часть их вошла в Российскую империю, и сейчас мы являемся одним народом. Когда сюда пришли московиты, татар на этих территориях было немного. И благодаря имперской политике XVIII–XIX веков их численность увеличилась более чем в 10 раз. Причем они смогли сохранить и свой язык, и свою культуру, и свою идентичность. Да, были разные моменты, но в конечном итоге все неплохо сложилось. А посмотрите на Африку, Америку, Австралию… В Новое время, в XVI–XVII века, когда шла колонизация, большинство народов мира не выдержали конкуренции и вообще пропали, их просто уничтожали… Русское же правительство всегда было прагматичным, старалось найти золотую середину. Кстати, эту политику переняли у Чингисхана… Ведь территория огромная, ее нужно было обживать, и людским ресурсом не стоило разбрасываться.

– А почему бы не поставить два памятнику, Ермаку и хану Кучуму?

– Я это сразу предлагал военно-историческому обществу, потому что политический деятель Кучум, как считает историк С.Ф. Татауров, сделал для Сибири больше, чем Ермак: строил города, дороги, обживал этот край. Фактически за 15 лет создал государство, почти с нуля. И мне близка позиция Сергея Филипповича.

– Кто-то сейчас вспомнит историю его прихода к власти…

– Он не лучше и не хуже других. Это просто реалии того времени. И действовал ровно так же, как и его коллеги в Западной Европе или на Востоке. Поэтому я за памятник Кучуму. Это был бы некий акт примирения.

– В Таре?

– В Таре. Почему нет? Мы признаем историю, какая она есть, а не созданные стереотипы. А чтобы изменить наше мышление, просто в школе нужен предмет регионоведение, хороший учебник по истории Сибири и Омской области, а еще какой-то экзамен, чтобы отведенные на это часы не тратили на математику или русский язык.

Визитная карточка

– Если «Тарский дозор» сравнить по масштабности с другими фестивалями?

– Численность в Таре была на уровне среднего европейского фестиваля. Это примерно 100 участников – что хорошо. Но по организации нам не хватает каких-то культурных моментов – фолкмузыкантов, качественного ремесла той эпохи. Желательно, чтобы война, ремесло и военный лагерь находились на одной территории. Вообще реконструкторов XVI–XVII веков не так много. 

– А фестивалей в Сибири?

– Значимых даже десятка не наберется. И в основном они мультикультурные – это когда собирается много эпох: например, викинги, рыцари, Первая и Вторая мировые войны, Отечественная и т.д. Все – на одной площадке. Получается некая солянка. Для массовости собирают всех, просто разбивая на блоки. В таких фестивалях теряется историческая доминанта. Фестиваль, как у нас, посвященный какому-то историческому событию, это дорогого стоит. Это – как Война севера с югом в США, как Бородинское сражение или битва при Гастингсе, случившаяся в 1066 году при завоевании Англии норманнами. Там нет мешанины. Такие фестивали показывают региональную специфику, помогают территориям быть узнаваемыми и, конечно, имеют социальный эффект в виде патриотического воспитания.

– Если человек приехал, посмотрел реконструкцию, будет ли ему интересно то же самое событие в следующий раз?

– Например, реконструкция Бородинского сражения начиналась лет 30 назад, было там всего полсотни зрителей. Каждый год происходит та же битва, лишь немного меняются эпизоды. И каждый год прибавляется примерно по 10 тысяч зрителей. Сейчас за несколько дней его посещает около 200 тысяч человек. Участников несколько тысяч. Они показывают одно и то же шоу, но на более высоком уровне, и люди едут смотреть.

– Вы планируете ежегодно только «Тару осаждать» или будете брать эту тему шире?

– Шире, конечно. Хотелось бы разные события, начиная с 1590-х годов по 1640-е, но в узкой специализации. Тот же легендарный поход Воейкова на Ирмень очень интересен. Но там без кавалерии не обойтись, нужны лошади. Это более высокий уровень и масштаб реконструкции.

– Что могут дать Таре такие ежегодные фестивали? Стать ее визитной карточкой?

– В первую очередь, узнаваемость территории. Во-вторых, развитие туристической инфраструктуры. Разговоры о туризме уже набили оскомину, но эта сфера – один из наиболее динамично развивающихся секторов в мировой экономике. Там столько свободных ниш! Тара имеет богатейший исторический материал – им нужно лишь пользоваться. Одни раскопки Татаурова чего значат! Поэтому для Тары и Омской области такие фестивали могут стать толчком для развития экономики. Но они еще и важнейший воспитательный инструмент. Это возможность вырастить поколение, которое любит свою землю и никуда не хочет уезжать.

Фото Евгения Захарова / Тарское Прииртышье